Приказом министра вооружения Д. Устинова от 1 июля 1951г. в Днепропетровске было организовано производство первых боевых баллистических ракет С.П. Королева Р-1 и Р-2. О том, как начиналась работа в Днепропетровске, описал в своих воспоминаниях министр общего и тяжелого машиностроения СССР в 1965-1987гг. С.А. Афанасьев в книге «Дороги в космос» (М.: МАИ,1992). Ниже приведены выдержки из этой книги.
«На всю жизнь запомнился один случай. Это было, по-моему, в 1952 г. Осваивали производство ракет на одном из южных заводов. На заводе находилась большая бригада специалистов из институтов, КБ, заводов отрасли. Возглавлял бригаду министр вооружений Дмитрий Федорович Устинов. Я, будучи начальником технического управления министерства в составе бригады, на заводе был назначен начальником цеха камер…. Было много трудностей. Ракетный двигатель по документации В.П. Глушко осваивали впервые. Курировал в то время министерство, ракетную технику и завод Берия. Однажды мы с Устиновым прилетели в Москву в министерство, а затем поехали в Кремль на совещание к Берии. Рассматривался вопрос о неудовлетворительном освоении двигателей на заводе. …Устинов все переложил на меня…. Я докладывал по памяти и без всяких бумажек. «Когда будет работающий двигатель и пойдет в серию?»- спросил Берия. Я ответил, что по утвержденному плану подготовки производства двигатель будет через 8 месяцев. Это вызвало гнев Берии. Он стал кричать и материться, а потом добавил: «Чтобы двигатель был через два месяца». Я ответил по молодости (тогда мне было 34 года), что это невозможно. – Что необходимо, чтобы двигатель был через два месяца?- спросил Берия. – Время. – Мы вас уберем, поняли?- сказал Берия. Иван Герасимович Зубович, который непосредственно вел ракетную технику, сказал Берии, что Афанасьева нельзя убирать, у него все нити двигательного производства и это приведет к провалу двигателей еще на два года минимум.
Иван Герасимович вышел из кабинета, схватил меня за руку, сказав секретарю, что он договорился с Берией, и потащил на выход. …. Он предупредил меня, чтобы я не заходил ни домой, ни в министерство, а ждал у храма Василия Блаженного машину и на этой машине, никуда не заезжая, отправился на юг, на завод, что я и сделал.
На заводе был установлен жесточайший режим. Все специалисты жили в бытовках инструментального цеха. С территории завода выходить не имели права. За мной были закреплены два полковника КГБ. Они работали круглосуточно, посменно, и записывали каждое мое устное и письменное указание. Ночью спали 3-4 часа. Так создавалась ракетная техника».